Если мне сделали начес и набавили 5 сантиметров роста, то Аню причесали «под шляпу», т.е. ей максимально прилизали волосы ото лба до макушки, а весь объем ее густых волос собрали в громадный пучок на затылке. Пучок имел внушительные размеры и был витиевато украшен какими-то загогулинами и завитками. Аня покорно сообщила, что ей велено обязательно надеть сверху шляпу. Как, впрочем, и мне. И мы пошли искать нам шляпы.
Шляпы выдавали там же, где и платья. Почти все приличные давно разобрали, нам осталось только те, что ни шли ни к одному платью и ни к одному лицу. Мы робко спросили костюмершу, что, может, обойдемся «так», на что она нам сурово ответила, что мы сошли с ума, ведь в начале века все женщины ходили в шляпах, даже крестьянки и то в платках. Оставалось только смириться со своей участью. Ане досталась шляпа в диаметре сантиметров 80 и по форме напоминающая летающую тарелку. А мне к лицу пришелся капор с завязками на подбородке. Подошли мы к зеркалу..... жаль, что не было фотоаппарата! Видок у обеих был, что надо!
Я: на ногах черные босоножки на тонком каблуке с носами, закрытыми черной тряпочкой, далее белое (по сути – грязное) платье с шикарным декольте (полупустым в виду малого тогда объема), с широким поясом и расклешенное книзу. Над декольте печальное лицо зрелой женщины в тесном капоре и с завязками на горле. На плече полуспортивная сумка черного цвета с двумя кармашками (не можем же мы оставить сумки в неизвестно как охраняемом помещении на весь день!)
Аня: серебристые босоножки на каблуке с носами, закрытыми серой тряпочкой, тоже белое (молочно-белое, как было сказано) глухое платье с какими-то узорами в виде бусинок, жгутиков и аппликаций, испуганно-болезненное лицо без грамма косметики и громадная шляпа-аэродром. В профиль еще виден пучок волос с фантазийными завитками. В руках тоже легкомысленная яркая сумочка со множеством полосок и почему-то полиэтиленовый пакет с ручками.
- Ань, а что у тебя в пакете?
- Бутерброды.
- А, как здорово! Давай поедим, а то уже в животе урчит.
Мы отошли в сторонку и стали жевать свой завтрак. Пользуясь паузой, смогли рассмотреть повнимательнее публику. Я насчитала человек 100 одетых так же нелепо, как и мы, женщин, девушек и с десяток детей – мальчиков в матросских костюмчиках и девочек в бантах, шапках и оборках. Одна была даже в пелеринке. Мужчин же не было ни одного.
- Как думаешь, кто эти люди? Неужели их всех нашла Инесса на Горьковской?
- Да вряд ли, смотри, здесь многие чувствуют себя уже как рыбы в воде.
Да, точно, были и завсегдатаи. Особо выделялась одна девица очень запоминающейся внешности. У нее было крупное лицо с ярко выраженным носом, ртом и бровями, большого размера нога и широкие мужские плечи. Все подробности ее фигуры на виду из-за фасона платья, которое она выбрала. Платье, кстати, весьма неплохое. Например, на мне бы оно сидело намного лучше моего белого. Так вот, эта девица широкими шагами мерила коридор и нервно теребила руками в воздухе. Лицо у нее при этом было весьма одухотворенное – «наверное, она учит роль, наверное – актриса» – подумали мы. Сомнения развеяла Директор. Как только она увидела девушку, сразу громко приказала ассистенту:
- Значит, так – эту больше не снимаем! Довольно!
- Почему же, Аннаванна (допустим)? – заискивающе залепетала девушка.
- Потому что вчера вы были в лодке! Крупно. И вас зритель мог запомнить. С таки-то лицом....
- И что?
- А то, что сегодня в кадре будут совсем другие люди, гимназисты, понимаете? Вы вчера уже обозначились, как горожане, а сегодня – гимназисты!!! Что тут не понять?
- И что мне теперь делать?
- Хорошо, будете за втором плане, всё! Разговор окончен!
Девушка чуть не плакала с досады. Видно, ей показалось мало вчерашней лодки, она хотела еще и сегодня сверкнуть.
- Так, статисты! Никуда не расходимся, через 10 минут выезжаем! Кто не успел, тот опоздал – марш в автобус!
И поспешили занять места. К входу подали «Икарус». Мы втиснулись на предпоследние сиденья и, удобно расположившись, собрались ехать. Когда всех погрузили, пересчитали и провели перекличку, времени было уже около 11 часов.
- Опаздываем, Аннаванна! – объявил водитель, и мы тронулись.
Ехали очень долго, через весь город. Народ в автобусе занялся кто чем. Одна тетка достала вязанье, другая – книгу. Многие разговаривали. Мы с Аней уставились в окно. Но помолчать нам не дали – в переднего сиденья к нам развернулась голова и открыла рот:
- Девчонки, а что я вас вчера не видела?
- А нас вчера и не было! – ответили мы, как будто только что появились на свет.
- А, понятно. А на тебе – тычок в мою грудь – мое вчерашнее платье!
- Да? – изумилась я и начала себя оглядывать.
- Ну да, оно, точно оно! Вообще, твое платье популярное, его еще хотела одна девушка попросить напрокат себе на свадьбу!
- А вообще, это платье много народу носило до меня?
- Конечно, а ты что думаешь?
- Собственно, уже ничего..... – мне стало дурственно. Потому что я отчетливо представила, как вот эта бойкая девица с переднего сиденья вчера проходила весь день в том, что сейчас надето на практически голое мое тело. Аня прочитала мои мысли:
- А ты бюстгалтер, надеюсь, не сняла? – заглянула Аня в мое декольте.
- В том-то и дело, что на мне из моего только трусы.....
- А.... понимаю..... Мне лучше, ворот-то высокий.
Чтобы пресечь дурные мысли относительно чистоты тела моей предшественницы по платью, я отвернулась к окну. Напрасно. С заднего сиденья высунулась рука и похлопала меня по плечу:
- Эй, у тебя ручка есть?
- Есть...
- А бумажка?
- Есть...
- Дай! Мне телефон режиссера с Ленфильма записать!
Так мои канцтовары перекочевали на заднее сиденье. Спокойно посидеть не дали, пришлось включиться в разговор. А разговор был самый, что ни на есть богемный: рассуждали о том, как сегодня выстроят кадр, и управимся ли мы до дождя.
По своей врожденной привычке докопаться в любом вопросе до самой сути, я стала выяснять как называется кино и кто режиссер. Мнения были самые противоречивые. Кто-то говорил, что это сериал по заказу Гостелерадио, посвященный революции 1905 года, кто-то – что приключенческий фильм (как говорят сейчас «боевик» про революционеров и контрреволюционеров). Но не комедия однозначно. В общем, достоверно мы смогли определить только жанр будущей картины – экшен. Название осталось тайной. Кто-то сказал, что слышал рабочее название - типа «Полуденное солнце» или «Ветра перемен», короче, трудно запоминающееся банальное словосочетание. Жалею, что не записала его – моя ручка безвозвратно исчезла на заднем сидении. С режиссером было еще хуже. Никто не помнил (вернее – не знал) его фамилии. Аннаванна оказалась по должности директором картины, совмещенным с администратором и вторым помощником главного режиссера. По современному это звучало бы как «менеджер по персоналу», но тогда таких слов в России еще никто не произносил.
Так, за разговорами, мы и добрались до места назначения. Это был парковый комплекс на Елагином острове.
