Один раз в жизни я снялась в кино. В художественном. В эпизодах. Одно плохо – фильм так и не вышел на экраны. Надеюсь, что не из-за меня.
А дело было так:
После третьего курса института я была послана на производственную практику в город Ленинград. Естественно, не одна, а в составе группы. По иронии судьбы, в этой же группе я оказалась старостой. Все было здорово и очень по-социалистически. Мы были прикреплены к тресту «Фасадремстрой», и наша задача была отреставрировать фасад жилого дома по ул.Лебедева около финбана. Работали мы по-честному, за зарплату в 150 рублей. От звонка и до звонка. Поселили нас в общежитии все того же треста в шикарные «гостевые номера». В одной комнате жили мальчики 5 человек, а в другой девочки – тоже 5. Почему я так подробно все рассказываю и когда начнется кино, поясняю – чтобы выпукло представить ситуацию. А ситуация такая – лето, 19 лет, Питер, белые ночи, целых 2 месяца свободы, взрослая жизнь, самостоятельность..... «Лови момент», как говорится. Кстати, многие девушки именно на таких вот практиках выходят замуж. Но мне повезло – такой задачи не стояло, и даже наоборот. Но это уже не суть важно. Так вот, мы были практически предоставлены сами себе, только с 8 до 17 пахали на стройке. Т.к. коллектив у нас был спокойный и уравновешенный, то я рискнула позвать в гости на недельку свою подружку из НН. Никто возражать не стал – где 5 человек, там и 6 уместится, и вот, в одно субботнее утро я помчалась на Московский вокзал встречать свою подругу Аню. Выходные дни мы провели вместе, я ей показала город (на правах хозяйки положения – а вот это у нас Казанский собор, а вот тут Эрмитаж, но это тебе не надо), а вот с понедельника мне пришлось Аню отпустить гулять по городу одну, т.к. сама я должна была в каске и с кисточкой в руках вкалывать на стройке. Но мы с ней договаривались, что к концу моей работы она подъедет к метро «Площадь Ленина» и мы дальше уже пойдем есть пышки и наслаждаться жизнью.
И вот в один прекрасный без преувеличения день мы пошли наслаждаться в Петропавловку. И вдруг (кстати, не замечали, что все хорошее всегда случается «вдруг»?) у «Горьковской» нас буквально из толпы выхватывает какая-то бабушка:
- Девочки, вы не сильно торопитесь?
- А что такое?
- А не хотите ли сняться в кино?
- ????
- Нет-нет, это не розыгрыш, вот мое удостоверение!
И предъявляет нам удостоверение – что-то типа «сотрудник по работе с массовкой Ленфильма». Мы обалдели:
- А почему именно мы?
- А мне как раз нужны девочки с такими вот волосами, как у вас!
Мы недоуменно переглянулись: у меня в то время была прическа «мальвинка» с длиной до плеч, а у Ани шикарные волосы ниже поясницы.
- А что у нас с волосами?
- У вас как раз волосы, подходящие для причесок! – сказала бабушка, почему-то призывно глядя именно на меня с моими жидкими хвостиками.
- Да ну...... вот это да.... а что за фильм-то?
- Фильм хороший, художественный, про революционеров (напомню, что на дворе стоял 1989 год), там еще играет этот.... как его...... Сергей Шакуров, вот! И снимает «Беларусьфильм». Ну, вы согласны? Снимитесь в массовке, вам заплатят.
- Сколько? – спросили алчные мы.
- 7 рублей за день.
- О, не плохо! – я на стройке получала 6, – а ничего, что мы не местные?
- Ничего! Приходите завтра с паспортами к 8 утра в ДК (не помню кого! Не то связистов, не то моряков-подводников, не то железнодорожников), вот вам пропуска и скажете, что Инесса Юрьевна вас нашла на Горьковской. Только обязательно скажите про Инессу – это я – а то мне не засчитают единицу!
- Спасибо, мы подумаем!
- Нечего думать – приходите!
И наша Инесса растворилась в толпе. Мы с Аней переглянулись: «ну что, никогда не разговаривайте с незнакомыми!» Но желание сняться в кино было сильнее голоса разума и мы счастливые и окрыленные побежали домой – готовиться к съемкам и хвастаться перед подругами по общаге. Посовещавшись, мы решили все –таки идти. Все же кино и мало ли что... На пути к кинематографическому будущему было только одно препятствие – у меня завтрашний день был рабочим. Я долго мучалась выбором, что такое надо наплести начальнику, чтобы он меня отпустил. Было два варианта – либо сказать, что у меня завтра съемки в кино, либо что у меня живот заболел. Я остановила свой выбор на больном животе.
Утром следующего дня мы тщательно умылись, вымыли волосы, накрасились и парадно оделись. Как-никак на съемки собрались, ни куда-нибудь! С трудом нашли это ДК неизвестно кого и вошли внутрь....
А там!!!!.... Там только нас и ждали. Обстановочка царила самая, что ни на есть киношная. Во-первых, мы совершенно спокойно прошли в это ДК и нас никто не спросил кто мы, куда мы и зачем мы. И заветная бумажка «от Инессы» нам так и не понадобилась. Т.е. мы поняли – для того, чтобы сняться в кино не нужно НИЧЕГО, только оказаться в нужном месте в нужное время и заявить о себе. Во-вторых, в ДК была толпа народа. Половина из них, как и мы, – женщины с волосами и дети, а вторая половина – озабоченный обслуживающий персонал: костюмеры, парикмахеры и на всех одна директор фильма. К директору мы и подошли в конце концов:
- Здрасьте, мы от Инессы в кино сниматься!
- Так, опять Инесса! Ну ладно – волосы есть, макияж нанесем, рост нормальный, размер средний – платье подберем, так... обувь.... что у вас на ногах? Как? Босоножки???? Вы что – какие босоножки в 19 веке! Нет, нельзя, не подходит!
- А...... как же теперь, что же теперь..... нам уходить? А Инесса нам про обувь ничего не сказала....
- Нам нужна обувь с закрытыми носами, понимаете? С за-кры-ты-ми! Например, кроссовки, если нет туфлей!
- Как кроссовки? В 19 веке кроссовки?
- Ну да, все равно под платьем не видно! Эй, ты, да-да – ты, иди сюда – кричит Директор проходящей мимо тетке – что у тебя на ногах? – у нее на ногах ботинки «прощай молодость» – Вот видите – носы закрытые.
- А что нам делать-то? Может можно как-нибудь.... закрыть носы. Все равно же платья длинные... – начинаю мямлить я в надежде вымолить нам путевку в Большой Кинематограф.
- Закрыть носы? Хм, неплохая мысль! Ладно, закрывайте носы и идите переодеваться и на грим! И не забудьте отметиться у бухгалтера, а то потом денег не получите!
Какие деньги! Нам уже и деньги не нужны, лишь бы нас сняли в этом замечательном кино про босоножки! И мы пошли искать бухгалтера.
Бухгалтером оказалась милая и забитая женщина постпенсионного возраста. Она аккуратно списала куда-то в ведомость наши данные и печально сообщила:
- А вот когда будут деньги, неизвестно.
Отмеченные, мы пошли в комнату, где толклось больше всего народу. Это была примерочная. Женская. Выглядело все так: небольшой закуток с окнами на улицу битком набит разновозрастными женщинами с волосами и все активно переодеваются. Некоторые, наиболее отчаянные стоят вообще ню, другие наоборот стыдливо прикрывают груди от посторонних взоров и все одеваются в платья образца 19 века – длинные в пол, с декольте, какими-то рюшами, буфами и чуть ли не с корсетом. Самое забавное – это наблюдать сам процесс переодевания. Т.е. женщина еще одной половиной (как правило, нижней) еще в 20 веке – джинсы, кроссовки, а верх уже декольте. Нам с Аней тут же, до зуда в ладошках, захотелось принять участие во всеобщем стриптизе и как можно быстрее облачиться в декольте.
- А где тут можно получить наряд?
- Там!
- Пошли скорее туда, пока не разобрали наш размер!
«Там» у дверей уже осада из полуодетых и неудовлетворенных платьями женщин. Мы покорно встали в очередь.
- Следующий! Какой размер?
- 44 или 46, без разницы!
- На - белое! Следующий!
В результате нас с Аней нарядили в белые платья. Ей досталось с воротником под горлышко, а мне, как я и мечтала, с щедрым декольте. Пошли снова в закуток с не закрывающимися дверями на принудительное переодевание. Скинули цивильную (как вы помните – парадную, т.е. самую лучшую одежду) и с трудом влезли в свои корсеты. Глянув друг на друга, стали ржать. В смысле – громко смеяться. Потому что зрелище из разряда комичных. Я себя, когда увидела в зеркало, не узнала ни с первой попытки, ни со второй. Но это еще без прически и грима! Аню узнать тоже было практически невозможно. Но назад пути уже не было – наша цивильная одежда аккуратно сложена в угол комнаты и заперта. Ее обещал выдать уже к окончанию съемок. Т.е. мы были вынуждены весь день расхаживать в средневековых белых одеждах.
Далее мы пошли «на грим». И грим, и прически делали три женщины поточным методом – к ним в кресло подсаживалась очередная барышня с нормальным лицом и волосами, они колдовали над ней несколько минут, и потом в результате на голове вырастал Вавилон образца начала ХХ века, а лицо приобретало аристократическую бледность. Потому, что весь грим заключался в том, что тетки начисто смывали существующий макияж и оставляли лицо голым. Это было связано, видимо, с представлением художника-постановщика о внешнем облике гимназисток.
Когда настала моя очередь садиться в кресло, я уже насмотрелась на результат парикмахерского искусства гримеров. Из-под руки моего мастера все выходили с пышными прическами а-ля Софья Ковалевская – открытый лоб, начес, пучок сверху. Это же самое сделали и со мной – открытый лоб, начес и пучок из всего, что осталось после начеса. Пока меня чесали, я зажмурила глаза – думаю, открою, сюрприз будет! – а когда открыла, то вторично за последние полчаса не опознала свое изображение в зеркале. На меня смотрела женщина средних лет с мертвенно бледным лицом, испуганными глазами в пол-лица и с синяками под ними. Для достоверности – я ли это? – наморщила лоб и надула губы – женщина в зеркале состарилась еще лет на 10 и я, поняв всю необратимость произошедших со мной изменений, встала с кресла:
- Спасибо большое! А я смогу эту прическу потом разобрать?
- Да-да, конечно! Под душем все смоется. Следующий!
В таком новом для себя облике я вышла в коридор, где прохаживались из угла в угол уже оформленные эпизодницы. «А где Аня-то?» - вспомнила я. Стала шарить по толпе в поисках Ани, поняла, что все на одно лицо и Ани среди них нет. Вдруг слышу за спиной робкое: «Люд, ты?», оборачиваюсь...... и начинаю истерически хохотать…
