Расценки на жЫзнь

Хотя я и зареклась смотреть ТВ, но вчера почему-то посмотрела ток-шоу "К барьеру". И сильно возмущалась. Ибо было чему.

Тему затронули крайне щекотливую и непростую - сколько стоит человеческая жизнь. В свете последних событий в Москве - взрыв в метро, обрушение "Трансвааль парка" и предыдущие беды - Норд Ост, Тушино, взрывы жилых домов. Соперниками были депутат Государственной Думы Елена Драпеко и председатель московской городской Думы Владимир Михайлович Платонов. Судил как всегда Владимир Соловьев.

Я не буду размусоливать и тщательно пересказывать каждый момент передачи, остановлюсь лишь только на своих впечатлениях.

Как известно, жертвам терактов правительство Москвы выплачивает компенсацию. В размере 100 тысяч рублей за труп и 50 тысяч за увечье. Эти цифры и вынесли на обсуждение в передаче. Типа того, человеческая жизнь у нас стоит 100 тысяч, а кто такой умный это посчитал? На эту тему отдувался Платонов. Он ссылался на несовершенство законов и резервный фонд г.Москвы. Типа отсюда и цифры. На что ехидный Соловьев не преминул встрять: "А на шикарную масленицу, круче, чем карнавал в Рио, у правительства Москвы нашлись деньги? А? А? Как же это? А? Кто ответит, а?" Платонов терпеливо объяснял, из каких фондов и какие выплаты. Да, каждый блин на масленицу посчитан и давно оплачен из одного кармана - нагрудного, а деньги жертвам выплачиваем из другого - из левого заднего. Да, сумма смехотворно мала и несравнима с потерей кормильца для детей сирот, но увы и ах - пока так. И чтобы все было ОК, надо менять федеральное законодательство.
За изменения федерального законодательства отвечает Госдума и, логично было предположить, что на дуэли ответил Елена Драпеко. Но отвечал опять Платонов. И опять что-то говорил о системе расчетов, о минимальном размере оплаты труда и прочее.
Я все ждала, когда же поднимется острый вопрос: надо не высчитывать размер компенсации, а искоренять причины терактов и прочих трагедий. Но этого так и не было озвучено. Вероятно, устроителям шоу такая задача не ставилась. Все разговоры велись только вокруг денег.
Такое ощущение, что компенсационные выплаты и борьба за них - суды, тяжбы и разборки - это своего рода бизнес. Замешанный на крови. В зале взял слово один сильно помятый мужчина. Представился как отец, дочь которого погибла на Норд-Осте. Речь повел весьма агрессивно, в общем, его монолог сводился к тому, что какие же гады правительство и так мало ему дали денег за его дочку, которая лежит в могиле. "Наши дети в могиле - говорил он, - а правительство и не заботится и ИМ все равно, что гибнут наши дети." И, захлебываясь в полупьяных слезах, начал разговор про то, что ему мало заплатили. Мало. Понимаете? Дочь погибла - это одно, это трагедия для семьи и повод пить полтора года - как же, такое горе! А кто должен оплачивать его траур? А? Не иначе, как правительство Москвы. Оно ему ДОЛЖНО. Априори. Платонов с прискорбием сообщил, что в связи с несовершенством того же федерального законодательства, выплаты осуществляются тем, кому присвоен идентификационный номер налогоплательщика - ИНН по-простому - а у детей его нет, они не стоят на учете в налоговой инспекции. Такая вот дырка в законодательстве. Для пьяного отца погибшей девочки эта фраза прозвучала почти как личное оскорбление: "Ссссуки!" - читалось по его губам. Соловьев, воспользовавшись пикантным моментом, предоставил слово адвокату Игорю Трунову, защищавшему интересы жертв Норд-Оста в Мосгорсуде и знающему лазейки, с помощью которых можно затребовать от государства весьма приличные деньги. И он помогал (не бескорыстно, кончено, не такие мы дураки, чтоб этого не понять) ряду лиц выиграть процесс и получить такие суммы, на которые можно не только обустроить могилку (похороны, как мы помним, прошли за счет правительства Москвы), но и прикупить недвижимость, открыть дело и попросту прибарахлиться (прошу прощения за цинизм - но это суровая правда жизни. И не надо закрывать глаза ладошкой.) В один момент явственно читалось между строк, что Платонов, зная, как говорится, проблему "от" и "до", сам подсказывал ходы для адвокатов, позволяющие извлечь максимум выгоды из решения суда. Максимум. В денежном эквиваленте.

Лирическое отступление:
Вспоминается трагедия 2000 года с подводной лодкой Курск. Военная (чуть не написала "рядовая", но) драма, имевшая широкий резонанс и послужившая толчком к дальнейшему развитию бизнеса на крови. Тогда выплачивались очень приличные суммы семьям погибших моряков. Настолько приличные, что ради них можно было и побороться. И боролись: матери с женами, отцы с братьями. Как сейчас вспоминаю сюжет из Нижегородской, кстати, области, откуда родом был один мичман, погибший на том злополучном корабле. Молоденький парнишка недавно женился, буквально за месяц до гибели. И компенсацию по закону получает его молодая жена. И показывают картину: сидит девица лет 19, колхозная такая, в халате, на голове хала, глаз блядовской блестит и она даже не может скрыть удовольствия от получения ТАКИХ ГРОМАДНЫХ денег и перед камерой максимум что может - не пустить слезу, нет - а опустить свои блядовские глазки и что-то промямлить, типа того "и не пожили совсем". А в голове у этой молодухи уже планы, что она сделает на эти деньги, сколько всего накупит и как потратит. И тут же в кадре появляется мать этого мичмана: здоровенная бабища лет сорока с гаком, растрепанная, помятая и побитая жизнью. Она начинает причитать несправедливости: вот этой … так называемой жене… которая моего сына…. - ВСЁ, а мне, матери взростившей его - ни копейки! А ведь у меня еще дочь есть, сестра мичмана, школьница! И ее надо поднимать на ноги ставить, а деньги - ЭТОЙ!
Полагаю, что таких разборок было много. Где боль и слезы - там же алчность. Все неразрывно. С одной стороны мы говорим, что жизнь человеческая бесценна - действительно, ну как можно ее оценить? По каким критериям? По совокупности пользы, которую принес /не принес каждый конкретный человек обществу? А с другой стороны, торгуемся по поводу размера выплат. Как в том анекдоте - "королева, вы уже торгуетесь!" И ста тысяч явно мало.
Все три раунда шли приблизительно в одном направлении: Драпеко нападала на Платонова, Платонов отражал удары Драпеки и вообще отвечал за все: за правительство Москвы, за законы, принимаемые Государственной Думой, за новостройки Москвы, за блины и праздники. Попутно встревал подлый Соловьев, делая едкие замечания: "А вот почему бы вам, Владимир Михайлович, не выступить с законодательной инициативой?" И Владимир Михайлович отвечал еще и Соловьеву, почему и как.
Смотреть на все это шоу было противно. Драпеко в какой-то момент сорвалась и начала городить вообще чушь, вспомнив кровавое воскресенье 1905 года. Платонов почему-то припомнил семью Ульянова-Ленина и их денежное содержание. К концу передачи противники совсем перестали быть противниками и в два голоса твердили, что самым верным решением было бы организовать страховые фонды и все выплаты проводить оттуда. А не из бюджета. Типа государство здесь не при чем, и спасение утопающих дело рук самих утопающих.

В роли независимых судей выступали Александр Горшков, Людмила Германова, Фекла Толстая и еще один мужчина…. хм…. забыла фамилию. К концу передачи все пришли к единому мнению, что победу надо присудить Платонову. Ибо он и держался достойнее, и отвечал лучше, и его позиция более правильная. Но по результатам зрительского голосования победила Драпеко. С громадным отрывом, что-то типа 51 тысяча голосов против 27 тысяч. Вопреки здравому смыслу. И лишний раз подтверждая, что все эти прямые эфиры и зрительское голосование - подстава чистой воды.