Миозит,или история про господина Семенова

Симптомы
В районной поликлинике мне сказали, что нужно мазать коленки мазью и если через неделю не пройдет - делать рентген. Неделя прошла, коленкам лучше не стало. Данный факт был расценен мной как приказ готовиться к смерти. Поскольку приближались майские праздники, я решила поехать повидать на прощание родных и заодно получить консультацию у человека знающего - сколько конкретно дней мне осталось жить.
Билет взяла в плацкартный вагон. Нижняя полка. Последние деньги решила потратить на что-нибудь искусительное в Москве.

История болезни

Судьба простерла надо мной свой перст (если так вообще говорят) при входе в плацкартный отсек. На полу валялась сумка под кодовым названием «телега». На мой возглас чьятелега, с боковой полки отозвался старый дед. Когда он отошел в сторону и открыл обзор, мне подурнело. На нижней полке лежала ещестарее бабушка –прямо в сапогах, куртке и стонала. Я медленно осела на нижнюю полку, ибо заподозрила в этой картине указание судьбы на мое светлое будущее. Отвернувшись как можно правее, я уставилась в окно. На мое счастье, соседкой по нижней полке оказалась милая бойкая веселая простуженная женщина лет этак 50-ти. Мы с ней на пару нервно похихикали, и я про себя твердо решила, что сейчас лягу спать, накроюсь с головой одеялом – и будь что будет.

В это время в окне отразились две мужские фигуры, неуверенно толпившиеся напротив нашего отсека.

Обернувшись и обозрев фигуры, в одной я опознала крепкого бодрячка спортивного вида в белой футболке и с рюкзаком (впоследствии оказалось, что бодрячок не очень приветлив и крайне нешутлив). Вторая фигура оказалась интеллигентом в джинсах. Интеллигент неуверенно застыл в проходе с курткой в руках, а минутой позже начал метаться с ней по отсеку, вопрошая пустоту: куда здесь вешают куртки. Мы с соседкой напротив стали вежливо высказывать мнения по этому поводу. Видимо, доверия интеллигенту мы не внушили, потому что куртка в итоге мирно успокоилась на верхней полке в состоянии лежа.

Инкубационный период

В это время по вагону начала ходить проводница, собирать билеты и деньги за постельное белье. Внешне проводница являла собой копию чернокожей актрисы, сыгравшей в фильме Чикаго роль тюремщицы по имени Мамочка (только, соответственно, белую копию). Следом за проводницей ходила ее помощница - девушка несколько тщедушного вида. Остановившись напротив нашего отсека, проводница быстро собрала билеты и стала спрашивать, кто из нас конкретно будет брать постельное белье. Белая футболка от белья отказалась. Остальные решили выспаться как люди. На требования денег интеллигент откровенно изумился: а что, разве стоимость белья не входит в стоимость билета? 50 рублей - безапелляционно заявила Мамочка. Отняв у господина 50 рублей, она вдруг переполошилась и начала допытываться, где билет и отдавал ли он ей этот самый билет. Как человек воспитанный, интеллигент сказал, что отдал все. Вообще все.

Проводница засуетилась в поисках билета и стала истошно вопить на весь вагон, обращаясь к помощнице: билет Семенова, где билет Семенова. Помощница испуганно таращила глаза и шарила наугад в целлофановом пакете, куда были складированы все наши билетики. Билет нашелся, а господин интеллигентного вида приобрел в наших глазах совершенно конкретное имя Семенов. Когда проводница удалилась, он как-то невнятно вздохнул, произнес словосочетание я в шоке и удалился курить.

Я внутренне засобиралась спать. Семенов вернулся. Я не ездил в плацкарте с 1986 года, -заметил он в пустоту обреченно.

В это время дед с боковой полки начал транспортировать бабушку в соседний отсек. На крик проводницы мужчины!!! есть ли здесь мужчины, помогите хоть кто-нибудь!!! -Семенов как-то неуверенно дернулся (я его понимаю, я бы тоже скорее отказалась, что я мужчина), из крайнего у туалета отсека прибежал худенький мальчик в джинсах, белая футболка упрямо пялился в книжку. Мамочка в итоге сама помогла деду уложить бабушку. Я про себя решила, что жизнь налаживается и начала устраивать ложе.

Семенов залез на верхнюю полку напротив меня. Через минуту раздался его изумленный возглас: о! Полка-то короткая !У меня ноги вылезают! Возглас поставил меня в тупик, ибо никто из моих доселе попутчиков не высказывал ничего относительно длины полок (это притом, что Семенов был явно не гигантского роста, а самого обычного роста Семенов).

Дальнейшие действия Семенова заставили меня им восхититься. Что-то я скольжу - заметил он меланхолично в пустоту. Ты правильно поступил, парень, что не взял белье, -обратился он к белой футболке –зато не упадешь. А вы держитесь за поручень сбоку –посоветовала я. Неееет, - решительно заявил Семенов, -я лучше подогну ноги.

Я в задумчивости уставилась на верхнюю полку.

Семенов лег на живот и задрал ноги кверху, согнув их в коленях. Таким образом, он зацепился за третью полку пятками и приготовился мирно спать.

Я тихо опустила голову на подушку и подумала, не надо ли помолиться в свете предстоящих завтрашних экзекуций с моим организмом. Однако помолиться организм воспротивился.

Внезапно Семенова снова что-то обеспокоило. Он опустил голову вниз и поинтересовался у пустоты: а где я оставил ботинки? Увидев, что его ботинки занимают лучшее место на полу- прямо у выхода из отсека, Семенов решительно начал слезать с верхней полки. Встрепенувшись от подступающего сна, мы с моей соседкой по нижней полке стали заглядывать Семенову в глаза, фактически стараясь предупредить его следующее желание. Куда их поставить – между тем задумчиво произнес Семенов, стоя с ботинками в руках и глядя, видимо, в вечность. Соседка предложила Семенову поставить его ботинки под стол- то есть к нам в голову. Семенов сориентировался моментально. Нет, что вы –протянул он – я не могу туда поставить ботинки. Почему это? - оживленно заинтересовалась я (мои-то ботинки стояли именно там, куда не хотел ставить свои Семенов). А знаете ли вы, что воздух обычно поднимается снизу вверх? –огорошил меня Семенов и полез на вторую полку. Я онемела и временно могла только хохотать и наблюдать. Семенов, значит, взял ботинки, влез на верхнюю полку и поставил ботинки на третью полку – ту, на которой обычно лежат матрасы и прочие принадлежности ненавязчивого российского железнодорожного сервиса. Воодушевившись результатом своих действий, там же (на третьей полке), он аккуратно разложил кожаную куртку, после чего успокоился, лег на живот, пробормотал москва-петушки,блин –и – вероятно - уснул. Потому что я тоже уснула.

И-как оказалось- зря (или наоборот).

По утру, вернувшись оттуда, где теоретически можно было бы умыть лицо и руки, а практически нельзя, ибо там был потоп и вода (??) доходила мне до колен, я стала прослушивать в великолепном изложении женщины- соседки и Семенова новости ночи. Выяснилось, что пока я спала, бабушка из теперьсоседнего отсека всю ночь держала вагон в тонусе, попеременно требуя ее укрыть, раскрыть, поднять, напоить и что-то еще. Так как сопровождавшего ее деда сморила элементарная человеческая усталость, белая футболка надо мной два раза слезала с полки, будила деда и требовала покоя. Кроме того, оказывается, белая футболка дико храпела. Все эти события сопровождала африканская жара и напевы армянской диаспоры из каких-то кажется предпоследних купе.

Глядя на Семенова, неискушенный человек мог бы предположить, что он на грани тихого помешательства.

Он сидел в ботинках, джинсах и свитере на нижней полке прямо напротив меня. Только без куртки. Лицо у него было грустное.

Мне, -уже с некоторой иронией в голосе сообщил Семенов- ночью стало очень жарко. Я впилась в него испытующим взглядом и молча проклинала себя за то, что пропустила, видимо, самое интересное. Я снял джинсы, - продолжал Семенов, -свитер –и разложил все это на третьей полке. Рядом с ботинками и курткой. Аккуратно так. Потому что мне сегодня на собеседование к трем часам….

Впоследствии Семенов выяснил, что дед с соседней боковой полки, проснувшись раньше всех, решил за собой убрать. Свернул, как полагается, матрас (подушкой внутрь- кто ездил в поездах, тот знает) -и все это добро запихал на третью полку, где в это время мирно покоилась семеновская гражданская одежда. В итоге, когда Семенов решил одеться и сойти вниз, ему пришлось выскребать свою одежду из-под дедовского матраса. Ваше счастье, - утешила Семенова мудрая соседка, -что вы едете на собеседование не в костюме.

DS:

Я, конечно, хохотать. При всем моем графике разъездов я ни разу так не хохотала. Даже когда ехала в Питер с летчиком в отставке, кажетсяводкой в термосе и тряпкой, сгоревшей в топке паровоза.
Семенов, видимо, поклялся, что больше ни ногой в плацкартные вагоны. Ни ногой, ни рукой. Вообще никак. Возможно, что даже в поезда. Принципиально. Из вагона он выбежал почти самый первый. Во всяком случае, гораздо раньше деда с бабушкой и, конечно, меня - тормозившей по самой главной причине- оттянуть как можно дальше время встречи с медицинскими работниками:))

Если б Семенов в тот день не ехал на верхней полке в моем отсеке, я бы точно явилась в Москву в унынии и оказалась бы совершенно непригодна для всяческих исследований. Просто послала бы на фиг все исследования и мирно померла.

А так оказалось, что у меня все еще может быть хорошо:))

да.