Иосиф Бродский. Мгновения прожитой жизни. К 40-летию ссылки поэта в Архангельскую область.

Часть первая. Вступление.

26 сентября в нн в рамках программы «Культурная неделя Поволжья» состоялся вечер памяти Бродского. Так он был обозначен прессой. Вечер должен был проходить в областной библиотеке - это я узнала точно, потому что звонила каждый день с вопросами –там ли будет проходить вечер и бесплатно ли и свободный ли вход. Мне всегда отвечали да.
На Бродского со мной отказались идти все. Накануне собрался было пойти дедушка с аргументом –если тебе интересно, значит и мне должно быть интересно. Но пошла все-таки одна. Погода стояла премерзкая. В рюкзак я положила: фотоаппарат, косметичку, расческу, ключи от квартиры, блокнот из риги с ручкой, книжку стихов Бродского Урания, зонт, лекарство от головной боли, живота, рук и ног, холлс, носовой платок.

Оделась красиво – в зеленое и черное. Но непрактично – пока дошла до библиотеки-штаны стали мокрыми до колен и весили значительно больше, чем когда я их надевала.

В холле библиотеки тусили юные барышни и молодые люди. На ногах у них были надеты голубые тапочки –бахилы называются –такие носят в больницах и поликлиниках. Мне решительно захотелось уйти. Потому что бахил таких наносилась за этот год –во! Чуть дальше картонной коробки с бахилами - за офисным столом - сидел мужчина средних лет, упитанной внешности и с лицом охранника. К нему-то я и направилась, волоча за собой мокрые штаны, с вопросом- будьте так любезны, подскажите ,пожалуйста, где здесь белый зал.

Белый зал оказался внизу налево –туда бахил одевать не надо -потому что зал расположен внизу налево.

Я заползла в мокрых штанах в зал. Зал – действительно белый - в лепнине, черные стулья в два ряда, вдали сцена, пианино, телевизор, стол. Вдоль одной стены фотографии. У входа - фотография на распорках и аннотация выставки, в которой значится:Иосиф Бродский. Мгновения прожитой жизни. К 40-летию ссылки поэта в Архангельскую область.

Кроме меня в помещении присутствовало еще несколько человек. По нервным лицам большинства было ясно, что это организаторы. Чтобы занять чем-то руки и прикрыть лицо, я вытянула из рюкзака фотоаппарат и начала фотографировать. Постепенно подходил народ. Кем являлись все эти люди понять мне так и не удалось. Впереди у сцены - тусовка организаторов, прессы и героя вечера. В зале- люди среднего возраста (где-то за сорок), несколько молодых лиц - но не таких, чтоб можно было подойти в мокрых штанах. Я плотно села на черный стул. Вы пресса? –подсела ко мне девочка в синем –мы вам сейчас принесем пресс-релиз. Нет,нет,что вы –затарахтела я, застигнутая врасплох, - я не пресса…
Пресс-релиз мне не дали.

Передо мной сел мужчина ростом под метр девяносто, в сером свитере, брюках и коричневых башмаках. В унынии я уставилась на башмаки - стараясь определить производителя. Сначала думала - башмаки импортные, потом поняла, что резиновые.

Часть вторая. Лирическая.

Вечер открыла директор библиотеки - сообщением, что мы присутствуем в здании - памятнике архитектуры и до нас здесь выступала внучка Пушкина. И еще - что Бродский - ее любимый поэт. Правда в середине вечера она ушла.

После встал один из организаторов – молодой человек с фамилией на ф. Он сжал руки в кулаки и - держа их перед собой – там, где согласно медицинской энциклопедии находится солнечное сплетение - рассказал о том, как он учился в сша в начале 90-х гг. и там узнал про Бродского. В местной библиотеке штата оклахома он отксерил 300 листов стихов ИБ –и контрабандой (так он думал) вывез в Россию. С тех пор полюбил Бродского.

После мальчика на ф стал выступать мужчина с внешностью романа абрамовича. Сначала я слегка перепугалась –откуда тут абрамович и не променял ли он челси на областную библиотеку в нн? Оказалось мужчина – представитель международного благотворительного фонда им. академика Лихачева. Представитель сказал коротко и ясно и стихов Бродского читать не стал.

Дальше объявили, что сейчас нам покажут кино. Кино снял т/к Культура в Коноше и Норенской - в связи с присвоением районной библиотеке в г.Коноша имени И.А.Бродского. В телевизоре показалась зима, старые люди и дети-ученики общеобразовательной школы. Старые люди говорили мало, а ученики читали отрывки из стихов. Внезапно трансляцию прервали со словами: ну потом вы сможете увидеть и все кино.
Когда потом, где и кто конкретно сможет увидеть все - не уточнялось.
Название кино я запомнила - документальный фильм Письма из Провинции.

Часть третья. По существу.

После кино организаторы представили Михаила Иосифовича Мильчика –автора развешенных по стене фотографий и председателя правления Фонда создания музея Иосифа Бродского.

Михаил Иосифович сел спиной к залу и начал показывать слайды –фотографии. Было много знакомых, ранее уже опубликованных в различных изданиях. Но были и такие, которых я еще не видела. Например, Иосифу Бродскому 2 года-фотография Александра Ивановича Бродского. Или Бродский с хитрым выражением лица в тельняшке и морской кепке.

Две редких фотографии – Ахматова в профиль - и единственная сохранившаяся фотография работы, кажется, Наймана – Ахматова и справа Бродский (пол-лица Бродского).

На одном из слайдов Бродский сидит в компании женщины –как оказалось -жены М.И.Мильчика, крупного кардиолога. На фотографии у нее на коленях лежат какие-то бумаги. Мильчик пояснил, что эта встреча состоялась после первой операции Бродского на сердце. Он не очень доверял американским врачам и решил показать свои кардиограммы русскому врачу. Жена Мильчика –Нина Семеновна – присутствовала в зале. Она ничуть не изменилась по сравнению с фотографией - только поседела. Как рассказывает Мильчик, после Бродский повел их в ресторан- на фотографии перед ними огромное блюдо с устрицами. Мильчик отметил, что Бродский, как и многие русские, оказавшиеся за рубежом, стал большим гурманом, а они, Мильчики, устрицы в тот раз увидели впервые.

Еще серия фотографий – выезд Бродского в 1972 году из России. Кроме уже известных фотографий – две ранее мной не виденных – цветных. Иосиф Бродский на вокзале, на чемоданах. Из вещей- один коричневый чемодан и красная сумка.
Родители на вокзал не ездили. После отъезда Иосифа провожавшие вернулись к нему домой –и Мильчик сфотографировал стол и комнату –какими их оставил Бродский. На письменном столе – пачка сигарет, ключи от дома и мелочь. В проигрывателе –долгоиграющая пластинка - 17 дивертисмент Моцарта. Ее Бродский слушал накануне отъезда.

Много фотографий из Норенской. На одной Бродский сидит за письменным столом, на столе проигрыватель –Спидола, книги, книги –и фотография Марины Басмановой - к сожалению, плохо различимая.

Также - редкая фотография –Бродский с семьей Профферов – Карл Проффер с женой и тремя детьми и Иосиф Бродский. У Проффера была очень красивая жена.

Первая фотография –Рейн вместе с Бродским –на балконе квартиры последнего. Даже на фотографии видно,- сказал Мильчик – какие разные характеры. На стене- последняя фотография –Рейн и Бродский - сделанная в Венеции.

Несколько фотографий –комната Бродского и квартира. Как оказалось, одна из комнат (родительская) была 30 метров. «Полторы комнаты» Бродского –20 метров. Из них большая часть была отдана под фотолабораторию отца, меньшая досталась Иосифу и была заставлена книгами и письменным столом. Для житья, как сказал Мильчик, оставалось метров 9.
На одной фотографии Бродский снят у входа в свои «полторы комнаты», за его спиной –щель. Эта щель -и есть вход. В зависимости от обстоятельств, - отметил Мильчик - эта щель либо сужалась либо расширялась. Это зависело от того, какие отношения в тот или иной период были у Иосифа с родителями.
В быту Бродский был очень непростой человек.
При этом семья Бродских - самая обычная.
Это даже удивительно, – заметил Михаил Иосифович - как в таких обычных семьях вырастают таланты такого масштаба.

После показа слайдов, Мильчик прочитал Остановку в пустыне.

Ужасно раздражало, что на протяжении всего вечера по белому залу в лепнине шлялся мужик с камерой и штативом, в грязном свитере. Он этот штатив устанавливал, снимал, переносил, снова устанавливал. Таскал по всему залу с грохотом и визгом. Потом стал светить нам в лица сигнальной лампой. Пришлось тихо негодовать - сказать было некому, поскольку мальчик на ф сидел в другом конце зала. Я спрятала лицо за спиной мужчины в резиновых башмаках.

В процессе показа слайдов, Мильчик отметил, что очень трудно идет работа по выкупу квартиры на Пестеля. Если все удастся –есть планы сделать там мемориальный музей Бродского и музей нонконформистской культуры Ленинграда 60-х гг.

После мальчик на букву ф объявил, что сейчас мы будем слушать стихи ИБ в исполнении самого Бродского. Он потряс перед нами диском и рассказал историю записи –якобы в начале 90-х гг. группа Машина времени приехала записываться в штаты. После записи у них осталось время на пленке. Они договорились с Юзом Алешковским – тот договорился с Бродским –и вот так в Россию попал диск с голосом ИБ. Бродский читал несколько стихотворений – Прощайте, мадемуазель Вероника; Ты забыла деревню, затерянную в болотах и несколько других.

Дальше было предложено читать стихи. Все сидели смирно. Тогда представили гостей- поэта Сергея Гогина из Ульяновска –он постеснялся читать после ИБ стихи ИБ - и прочел короткое свое. Потом Александр Коромыслов из Москвы - свое - Памяти Бродского. Мне снова решительно захотелось уйти, но надо было задать один вопрос Мильчику.

Точку поставил мальчик на ф – он прочитал хорошее стихотворение Бродского под названием Комната. Очень хорошее стихотворение.

Часть четвертая. Окончательная.

Я подошла к Мильчику и задала один мучающий меня вопрос: почему нигде - в том числе и в этот раз - не представлено ни одной фотографии Бродского с любимыми женщинами.
Мильчик ответил, что после отъезда Бродского ни одной фотографии Марины Басмановой у него не было найдено. Может, он забрал их с собой. Марина, по словам Мильчика, очень охраняет свою личную жизнь и отказывается выставлять что-либо, связанное с ИБ, на всеобщее обозрение. Сам Мильчик Марину никогда не фотографировал.
На мой второй вопрос - красивая ли она была - он ответил, что очень красивая очень красивая. два раза. Кстати -добавил он – жена Бродского была очень на нее похожа. Так часто бывает, – прибавил он, взглянув на меня.

На одной из фотографий, экспонированных на выставке, - дом в Норенской, где жил ИБ. В наше время. Сам дом еще стоит. А вот пристройка, в которой ИБ спал, кушал, писал - практически разрушена. Внутри – кирпичи, доски и тишина. Как сказал Мильчик, - дом принадлежит какой-то родственнице бывших владельцев. Она живет далеко от Норенской, ей нет до дома никакого дела.
Скорей всего, -добавил Мильчик – дом постепенно совсем разрушится. Да и сама Норенская дышит на ладан.

«…А зимой там колют дрова и сидят на репе,
и звезда моргает от дыма в морозном небе.
И не в ситцах в окне невеста, а праздник пыли
да пустое место, где мы любили»

ps Две работы М.И.Мильчика.

Иосиф Бродский за работой.
Иосиф Бродский нобелевский лауреат