| |||
|
Дмитрий Воденников *** Средь мародёров, трусов и стыда, среди осин, уже пропахших местью, - я буду жить (и проживу) всегда - образчиком позора и бесчестья, защитником свободы и добра. Но - в мельтешенье лиц, имён и зим, но - в сём дрожанье - из листвы и света: что будем делать - с одиночеством моим? что - с одиночеством своим - я - буду делать? Всё обостряется - в период катастроф, и вот теперь - средь клеветы и трусов: будь, будь готов - да я всегда готов - к твоим, о Господи, ударам и укусам. Но - в трепыханье света и ещё каких-то листьев - быстрых, жёлтых, белых - мне холодно (как никогда ещё), и с этим - ничего - нельзя поделать. Ольга Хохлова бессоница когда сны перестанут мучить когда наяву иванушка скажет аленушке приходи я покину угол в котором теперь живу и уйду в другой где ты сорок лет один за гардины в доме едва проникает свет на глазах от рожденья света лежит печать отключи прохладный блеск изумрудный цвет их клюют вживую трудно в ответ молчать не скажи ни слова - здравствуй салют привет- я стою в дверях остальное уже брехня немота очевидно главная из примет по которой ты отличишь от других меня Игорь Петров из пизы дуо бью баклуши реже даю дрозда есть вопросы с которыми нет и да несовместны валандайся год ли час ли мама как-то спросила меня ты счастлив я задум-дум-думался крепко аж не ответил что подпираю башню это вроде терцо а что же примо не припомню жду новостей из рима но акулы в перьях герои буден третий год говорят лишь про ути-пути и сорок-рок-рок надоело сука недосуг смотреть на часы досуга как один из местных заметил мудро что всего-то есть одиночь и двутро значит пить винище стирать кальсоны равнодушно ступать сапогом в масоны не любить-бить-бить не имать их срама и еще написать что я счастлив мама Юлия Идлис Er hat einen Voegel Закон разговора, радуги, жизни, сна - один и тот же. Астрологи наболтали - движение небообразно ("Дуга как часть колеса"): мечеть - минарет - эрекция - абортарий. Другими словами, есть точка, в которой все, что прожито или будет, - намного ниже и тонет в дымке; чем дальше, тем глубже в сон цветА уплывают - в синее; и они же смыкаются где-то с беззлобной живучей землей, и ей отдаются, и тонут в коричне-...в корице... и с этого края, где ты говоришь со мной, до края того, где то же без нас говорится другими, словами и стопами не перейти, а только стоять, задыхаясь, ловя равновесье... И птице летящей тихонько промолвить: "Лети!", как будто ты бог, отдохнуть уезжавший на месяц. Светлана Бодрунова *** капельки катышки скаты кровель тауэрных камерных немо-фильмных всё в настоящем вильгельм и кромвель анна больна недержаньем крови в синеньких трубочках гемофильных я заразительна я смешлива да я заразная я такая я заражаю гемофилией в грудь утыкаясь лохматым ливнем тело ресницами протыкая красные ниточки вязью вестью верностью смертному приговору весь ты пронзен мной пронизан весь ты проистекаешь из всех отверстий капельки дождик копыта город казнь на закате? ты болен Генрих будет ли бог на рабочем месте чтобы принять тебя там в геенах женщина только носитель гена капелек камушек холмик крестик Дмитрий Богатырев *** По мокрому снегу, по лужам двора Несет человек два помойных ведра. Он в старом пальто и спортивных штанах, Он ТУ-104 сжимает в зубах. На мокрых деревьях вороны кричат, Старушки ведут на прогулку внучат По синему небу, весеннему солнцу Идет на помойку мужик и смеется Olwen гололедица шепчешь будь осторожна там гололедица хрупкая моя тонкая вдруг в тебе что-то сломается крестишь за мною двери как за покойницей воздух молитвами расшиваешь, глазами-пяльцами мой силуэт зажимая - не смеет, не свалится! чертова фруктина-междуребрица колет и колет и колется-колется-колется мати-мати моя, меня и беда сторонится, страшно со мной- у меня душа не срастается Дима Макаров sous le ciel de Moscou твой Париж – моему не пара я спиваюсь в Москве. Эй, парень! на каком-нибудь Монпарнасе ты будешь страстно листать гербарий двадцатилетних цветов из Граса сына булочника научишь правильно говорить «люблю тебя» - je t`aime! и обязательно в душе; и не забудь: вид из окна – с этим тоже у парижан лучше это все европейское небо, сексуальное и чужое… так и спрашивает: с кем бы? с кем бы… это все моя московская ревность мне не дает покоя… ты прав, дружочек,- небо-чужое; тянется струйка табачного дыма за облака. и мне опять не дает покоя река, которую однажды видел… Яшка Казанова здесь в этом городе каждый, кто был хоть чуть-чуть обозначен как личность, становится тенью с пиджаком на плечах и с букетиком чувств в полувымерзшем теле. в этом городе улицы липнут к ногам, увлекая в безумие всех достоевских. раздеваю глазами тебя донага, невзирая на «если…» раздеваю. ты мерзнешь, ты рвешься ко мне под рубаху поглубже. от воспоминаний. и античные мальчики держат коней, нарциссически-верно колеблясь в канале. в этом городе солнце не греет, но льнет к белой коже. всеядно, как татуировка. замирает морщиной. смотрю на нее откровенно и робко. в этом городе нас не встречает никто, кроме ветра и юноши светло-седого. и кусает: не то ожиданье, не то ощущение - дома. На ГлавNую |
